Обиняки и экивоки в сфере перевода

Переводчик — сложная профессия, хотя «в миру» она такой не считается. Но помимо технических сложностей, в переводческих проектах часто возникают проблемы сугубо человеческие — обманутые ожидания, недоразумения, недомолвки.

В каждом бюро происходит множество историй — и смешных, и грустных. Обычно их рассказывают в неформальной обстановке, не называя конкретных имен; многие из них становятся легендами.

Происходят они и у нас. Некоторые истории, в которые мы оказались вовлечены, — готовый сценарий увлекательного фильма, а из нескольких таких фильмов можно было бы скомпилировать захватывающий сериал. Сценаристы — обращайтесь, у нас много невостребованного эксклюзивного материала!

Ниже описаны четыре реальных истории, которые в разное время произошли в нашем бюро.

История первая
«У вас слишком сложные задания!»

Переводчица прошла непростой внутренний тест на должность штатного работника и вышла на работу (это было еще в доковидные времена, тогда люди работали в офисах).

Начался ее испытательный период. Это три непростых месяца, в течение которых на переводчика обрушивается шквал информации. Ее нужно не просто запомнить, но и применять на практике.

Этот напор выдерживают не все: по статистике, примерно треть не проходит испытательный срок. Одни осознают, что «это не мое», другие не справляются с нагрузкой, третьи не соответствуют нашим требованиям.

Переводчице было тяжело, она нервничала. Она часто выходила из офиса на перекур — видимо, чтобы успокоиться. Курила много.

На третий день работы она в очередной раз вышла покурить, но, докурив сигарету, направилась не к компьютеру, а просто ушла из офиса. Ни менеджеру проектов, ни менеджеру по персоналу, ни руководителю не сказала ни слова. Компьютер оставила включенным. На звонки несколько дней не отвечала. Ответила через пару дней: у вас слишком сложные задания, я не буду у вас работать.

Если переводчик понимает, что по какой-то причине работать у нас он не может или не хочет, — это нормальная и нередкая ситуация. Но логично как-то предупредить о своем уходе. Что помешало ей сказать об этом?

История вторая
«Я перевел меньше половины»

В бюро пришел довольно крупный и срочный заказ. Объем — 42 тысячи слов, но дедлайн такой, что один переводчик выполнить его не успел бы. Менеджеру проектов пришлось разделить текст на три части по 14 тысяч и раздать их трем фрилансерам.

Вообще-то это отступление от надлежащей организации процесса, но клиента оно устраивало: для него срок был важнее качества. Благо редактор был один, и планировалось, что в финальном варианте он устранит неизбежные расхождения, которые встретятся в частях разных переводчиков.

Технически проект состоял из большого количества файлов. Менеджер привычно распланировал последовательность работ, предусмотрев достаточно времени для всех. Назначая переводчикам работы, он указывал им, какие конкретно файлы из общего пакета входят в работу каждого (это была ошибка: нужно было каждому дать только его файлы).

Когда подошло время дедлайна переводческих работ, два переводчика благополучно сдали свои части. А третий внезапно сообщил, что перевел свою часть только на 40 %, чем поверг менеджера в ужас: это означало полное переформатирование процесса. Если не готова хотя бы одна часть, срывался весь проект.

Утешало то, что редактору было чем заниматься, и пока он вычитывал 28 тысяч слов, сданных первыми двумя переводчиками, третий продолжал в поте лица работать над своей частью, эпизодически жалуясь на ее непомерный объем. А менеджер в это время пытался уговорить клиента сдвинуть дедлайн хотя бы на пару дней.

В результате, когда третий переводчик с жутким опозданием сдал свою часть (он поставил исторический рекорд по длительности задержки), выяснилось, что он не вчитался в инструкции и перевел не свои 14 тысяч слов, а вообще весь проект, все 42 тысячи. 42 тысячи слов вместо 14, Карл!

Вина здесь, похоже, обоюдная. Переводчик, понимая, что он не успевает закончить работу к сроку, должен был сообщить об этом заранее, а не в день сдачи. Менеджер же мог догадаться, в чем дело, и попросить переводчика хотя бы сверить, какие файлы у него в работе.

История третья
«Вы мало платите!»

Мы несколько лет сотрудничали с фрилансером. Все было хорошо, серьезных проблем не возникало, все в рамках обычных рабочих ситуаций.

В какой-то момент в его интонациях появилась заметная нотка пренебрежения. Он начал слегка фамильярничать и вел себя так, как будто мы ему что-то должны. Менеджеры осторожно пытались выяснить, чем это объясняется, — безуспешно.

После разговора с ним оставался неприятный осадок, а главное — непонятно, что его вызывало. Сначала мы подозревали, что его чем-то раздражает какой-то конкретный менеджер. Но нет, он разговаривал так со всеми. Общения с ним все по возможности стали избегать.

Это можно было бы стерпеть, но параллельно начало падать качество его переводов, тоже непонятно почему. Он стал допускать детские ошибки, а когда ему на них указывали, небрежно возражал — а редакторы у вас на что?

Пока качество его переводов сохранялось на приемлемом уровне, менеджеры неохотно, но все же назначали ему работы. Но со временем от его услуг пришлось отказаться: качество упало настолько, что редакторы вынуждены были переписывать его тексты заново.

Оставшись без заказов, он какое-то время молчал, потом начал интересоваться, почему ему не предлагают новых работ. Ему ответили — потому что нас не устраивает качество ваших переводов. И тут он заявил: так вы же мало платите!

То есть вместо того, чтобы поднять свою ставку, размер которой он сам же и установил, он решил молча снизить уровень качества. Что мешало ему прямо сообщить о причинах своего недовольства?

История четвертая
«Больше ко мне не обращайтесь!»

Эта история посложнее, с прологом и эпилогом. Мы сами разобрались в том, что произошло, уже постфактум. Выглядело это так.

Пролог: переводчица-фрилансер, с которой мы работали давно и плодотворно, не очень качественно выполнила две работы подряд. Ничего страшного в них не было — легко исправляемые шероховатости. Причин могло быть много: устала, неприятности в семье, простуда — важно, что менеджер никакой обиды на нее не таил, а редактор и подавно. Редакторы у нас вообще не знают, чей перевод вычитывают, во избежание фаворитизма.

Затем в бюро возникла пауза в заказах, и в течение месяца предложить фрилансеру было просто нечего. К сожалению, такова особенность нашей деятельности: то густо, то пусто. Поток заказов нестабилен.

Теперь собственно история. Вскоре заказ пришел, да какой — тест для клиента! И менеджер предложил его переводчице.

Тестовый перевод для клиента — дело ответственное: от качества его выполнения зависят перспективы сотрудничества с клиентом. К работе над тестовыми переводами обычно привлекают лучших лингвистов. Если бюро предложило работу над тестом — это показатель доверия. И переводчица ее выполнила.

Чтобы в текст теста не закралась даже самая мелкая ошибка, его последовательно проверяли аж два редактора. Изменений было довольно много, но большинство их не столько исправляли перевод, сколько украшали его.

Клиенту отправили выверенный перевод, а переводчице — лог правок, проект закрыли.

Затем случилось непонятное. Переводчица прислала менеджеру странное письмо, в котором просила удалить ее из базы доступных исполнителей и больше никогда не предлагать ей никаких работ. Она перестала отвечать на письма, трубку не брала. Попытки выяснить, что произошло, так ни к чему и не привели.

Разобрались мы значительно позже — мы так думаем, что разобрались. Это эпилог.

Обычно название проекта в нашей системе повторяет тему письма. В письме клиента фигурировало слово «Test» — и оно перекочевало в название работы, назначенной переводчице. Это впоследствии и спровоцировало конфликт, кто бы мог подумать.

С точки зрения переводчицы события развивались так:

• Она некачественно выполнила две работы подряд (на самом деле ничего смертельного).
• В наказание за это бюро переводов продержало ее месяц на голодном пайке (на самом деле просто не было заказов).
• В бюро решили проверить, стоит ли сотрудничать с ней дальше, и прислали ей проверочную работу (на самом деле ей доверили чуть ли не самое ответственное задание, а слово «Test» в названии проекта относилось не к ней, а к бюро).
• Так как в ее текст внесли много исправлений, бюро наверняка просто перестанет предлагать ей работы — а значит, нет смысла иметь с ним дело и можно хлопнуть дверью (на самом деле ей были благодарны).

Так мы потеряли неплохую переводчицу, не имея к ней претензий и не понимая, что происходит. Мы до сих пор не знаем, как можно было предотвратить такое развитие событий.

* * *

Как видим, глубинной причиной всех этих недоразумений стала какая-либо недомолвка. Кто-то из участников процесса не озвучил своих ожиданий, постеснялся или не удосужился что-либо обсудить или просто промолчал, когда молчать не стоило.

Надеемся, что все участники рабочего процесса извлекут из них уроки. Мы извлекли.